Музей сельского хозяйства

Музей сельского хозяйства – первый проект, который сам И. Г. Явейн позднее никогда не рассматривал как учебный. По существу это его первая программная работа конструктивистского периода. В ней уже уверенно обозначаются проектные методы, которые пройдут через разные периоды его творчества вопреки господствующим стилевым установкам или в их контексте.

Над планом второго этажа начинающий архитектор крупно выписал шесть принципов или установок этого проекта: «1. Северный свет в залах (кроме зала машин). 2. Четкость траектории. 3. Отсутствие встречного движения. 4. Каждый зал непосредственно связан с вестибюлем. 5. Как аудитория, так и библиотека, будучи связаны с целым, выделены в отдельные организмы. 6. Стандартизация железобетонных конструкций».

Темы транспортной архитектуры для И. Г. Явейна ещё только в будущем, но основные позиции проекта уже даны в терминах ориентации по сторонам света, движения (света, потоков посетителей), траекторий, связей.

В экспозиционных залах только северный свет, но особенный пространственный организм возникает не из самого этого условия, а из его интерпретации: залы в этом проекте как бы вытягиваются в двух уровнях вдоль стеклянной плоскости, ориентированной на север; схожим образом появляются и приёмы, выраженные в остальных установках автора, их взаимосвязи становятся основой построения плана и всего организма. Музей сельского хозяйства – пространственный организм, закрытый с юга и сплошь прозрачный с севера. Протяжённый узкий «корабль» основного музейного корпуса направлен с запада на восток и на всём протяжении раздваивается на северную и южную стороны. Один фасад остекленный, другой – монолитный. Здание раздваивается пространственными слоями и фасадными проекциями. С севера здание в разрезе видно сквозь фасад: глядя на протяжённый экран стеклянной стены, можно охватить глазом внутреннее ярусное построение, рождённое северной ориентацией залов и четкими траекториями без встречных движений. Южный укрывающий фасад глухой, пластичный, отграниченный стеной и обёрнутый слоями подсобных помещений. Условная графика чертежей фасада – почти идеограмма связи плана и объёма.

На перспективах с угла здание динамически наезжает на зрителя, как паровоз в кинематографе тех лет, хотя протяжённый южный фасад формально симметричен. Не сразу замечаешь, что это симметрия «Тянитолкая»: две головы смотрят в разные стороны, две части тела тянут на разрыв. Динамика движения нарастает к краям и завершается в экспрессионистически нарисованных закруглениях торцов здания. Симметрия протяжённого южного фасада – это симметрия по сторонам оси, работающей на разрыв.

В середине на оси симметрии – вход с витражом навылет и поперечной осью движения за ним. Здесь непрерывность разрывается, здание раздваивается, но противоположные направления и части связываются, всё нейтрализуется, уравновешивается, успокаивается.

В этой по-юношески свежей работе уже явно ощутимы отличия подхода И. Г. Явейна от классических образцов конструктивизма–функционализма 1920-х годов. Здесь нет композиции в смысле скомпонованности отдельных функциональных частей, нет их расчленений и сдвигов, нет их стыков и соединений. Есть непрерывная текущая форма. Все элементы – окна, стены, лестницы и т. д.– это выпуклости, вогнутости, открытости и массивности единого организма. Все здесь – сплошной переход, тектоническое перетекание. Нет ни одного разрыва.

При всем том у И. Г. Явейна абсолютно исключены разного рода криволинейные построения с «организменными» ассоциациями. В Музее сельского хозяйства разнонаправленные движения уравновешены, конфигурации просты, каждый элемент четко очерчен, сочленения прямоугольны, формы конструктивны, а стандартизация железобетонных конструкций заявлена в числе шести исходных принципов проекта. Экспрессивность возникает лишь за счет непрерывности и направленности: функциональной, пространственной, пластической. В ранних работах архитектора геометрический пуризм и архитектурный экспрессионизм легко переходят друг в друга. В чертежах и рисунках Музея сельского хозяйства – это даже разные точки зрения на один и тот же объект.

В пятом пункте исходных положений этого проекта автор говорит о «выделении аудитории и библиотеки в отдельные организмы, связанные с целым». Здесь функционально автономные части не связываются в целостный организм, а вырастают из него, порождаются им. В этом отношении автор, так много внимания уделявший разработке разнообразных функциональных схем, внутренне противостоит (скорее всего интуитивно) функциональному методу проектирования. И неслучайно его функциональные схемы построены прежде всего на направлениях, потоках, связях. Именно в наиболее конструктивистских его проектах такое противостояние особенно ощутимо.